Жёлтое тело

Эти записи я начал вести не мемуаров ради, а чтобы лет через пятнадцать передать их своему сыну или дочери. Вручить и добавить, что можно и уроки прогулять, и сессию не закрыть, и даже в рабочий день устроить выходной. Но стоит забиться сердцу нового человека, которого ты сам ещё и сделал, вот тут-то всё главное и начнётся…

Чем старше становлюсь, тем всё больше задумываюсь, чему же нас так долго учили в школе? Вот вместо бесчисленного количества часов про то, кто на какие атомы распадается, или как размножаются простейшие, лучше бы рассказали, как розетку заменить или как записаться в поликлинику без психологических травм, или ещё лучше, что такое ХГЧ, например!

Прошлым летом я женился. Так накрыло любовью, как кажется, может накрывать только в семнадцать, а тут стоит заметить, я стремительно приближаюсь к возрасту Христа. Ушли друг в друга, что и через полгода особо возвращаться не хотелось. И уже к зиме ближе мы решили, что когда-нибудь, можно в самое ближайшее, можно как пойдёт, но хотим сумму наших ДНК. И сумма не заставила себя долго ждать.

На второй день задержки моя жена нервно сказала: «Ну всё! Завтра куплю тест на беременность». Нервно, потому что неделю назад случилась апоплексия. Это какая-то жуткая штука, мне до этого вообще неизвестная, да и сейчас не особо понятная. С врожденным страхом перед бесплатной скорой мы отправились тогда в частную клинику. Женщина-врач, которая печатает двумя пальцами три слова в час, целую вечность набирала диагноз. Вот из этого диагноза мы и узнали про якобы апоплексию (что означает разрыв тканей яичника), и про то, что забеременеть, скорее всего, будет вообще не просто. Ну и до кучи, единственное, что нас ждёт, по мнению этого замечательного медработника, это внематочная беременность. Конечно же, если пройти дорогостоящее лечение именно в этой клинике, шансы на счастливую жизнь возрастут сразу до звёзд.

До смерти запуганные прогнозами, мы ждали «эти дни», как великий приход. Они уже неприлично задерживались, а тем временем ноги отекали, джинсы не застёгивались, тело ныло, а Якитория богатела на нескромных порциях для любимой. Вычитанный мною лично совет на каком-то форуме, что приблизить эти дни сможет дивный напиток (на стакан воды одна ложка куркумы), не помог. На всякий случай купленные два теста за сто пятьдесят рублей тоже сказали «нет». А когда на следующий день тест подороже показал две полоски, легче не стало вообще. Ещё один тест, теперь уже электронный, определил 2–3 недели.

На следующее утро первые в очереди на приём мы, не спавшие всю ночь, уже сидели в государственной клинике Пирогова. Доктор с очень пухлыми губами закрыла мою жену в своём кабинете, а я становился чемпионом в телефонные TwoDots, чтобы как-то спасти единственную выжившую нервную клетку.

«Ну почему же сразу внематочная? — спросила доктор с губами. — Всё в порядке». Всё в порядке оказалось и с диагнозом. Это была не апоплексия, а очень болезненный разрыв сосуда. И никаких даже легких намеков на вышеупомянутую плачевную ситуацию она не увидела. Зато увидела и плодное яйцо, и жёлтое тело. Отправила сдавать кровь на ХГЧ и прогестерон, прописала витамины. Я позже спрашивал у Яндекса каждое новое слово и в итоге с головой ушёл во всю эту терминологию, что казалось, уже сам могу вести любую беременность. То становилось легче от этих всех нешкольных знаний, то совсем сбоила моя нервная клетка.

Теперь нам нужно было прожить ещё одну неделю до следующего УЗИ, на котором нам уже обещали показать сердце крошки. Но с нами теперь было жёлтое тело, которое чуть позже мы назовём Йеллоу Теллоу.